В деле о банкротстве ЗАО «ЭНБИМА Групп» (№ А11-9381/2015) суды трех инстанций приравняли положение кредитора, по заявлению которого ранее был наложен арест на движимое и недвижимое имущество должника, к положению залогового кредитора в банкротстве. Однако определением Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 16.02.2017 судебные акты нижестоящих судов были отменены в части, касающейся признания требования кредитора обеспеченным залогом имущества должника. Согласно позиции Верховного Суда арест имущества не создает приоритет кредитора в банкротстве и не дает ему права на преимущественное удовлетворение своего требования за счет стоимости арестованного имущества по ст. 134 и 138 Закона о банкротстве.   

Положения п. 5 ст. 334 Гражданского кодекса РФ, вступившие в силу 01.07.2014, наделяют кредитора, в чьих интересах были приняты обеспечительные меры в форме запрета на распоряжения имуществом (ареста), правами и обязанностями залогодержателя в отношении такого имущества. Однако в связи с отсутствием прямого законодательного регулирования до последнего времени оставался открытым вопрос о признании таких кредиторов в рамках дела о банкротстве должника в качестве залоговых кредиторов, имеющих преимущественное право удовлетворить свои требования за счет стоимости предмета залога, то есть за счет стоимости арестованного имущества.

Рассматривая требования кредитора ООО «ЦТК-Транс» в деле о банкротстве ЗАО «ЭНБИМА Групп», суды трех инстанций исходили из того, что у кредитора, в пользу которого в рамках дела о взыскании задолженности был наложен арест на имущество должника, возникает право залога в силу закона, а значит, он вправе претендовать на все дополнительные гарантии, предоставленные залогодержателю законом, в том числе, на преимущественное удовлетворение требований в банкротстве. Между тем, Верховный Суд с такой позицией не согласился и отказал ООО «ЦТК-Транс» в предоставлении статуса залогового кредитора.

Таким образом, Верховный Суд провел разграничение между статусом залоговых кредиторов, получивших права залогодержателя на основании договора либо в силу прямого указания закона, среди которых подавляющее большинство составляют кредитные организации, и статусом кредиторов, наложивших арест на имущество должника в порядке обеспечительных мер. С другой стороны, их приравнивание могло стать эффективной мерой в борьбе с недобросовестными должниками, которые в связи с неуплатой долгов намеренно уходили в процедуру банкротства. Однако Верховный Суд не пошел по этому пути. Детальная аргументация позиции Верховного Суда станет известна после опубликования мотивировочной части решения.

Депутаты приняли во втором чтении законопроект, предусматривающий возможность организации онлайн-трансляции судебных заседаний в интернете. Онлайн-трансляция может быть организована как самими участниками процесса, так и слушателями открытых судебных заседаний, а также представителями СМИ. При этом для организации трансляции необходимо получить разрешение суда и участников процесса. Организовать онлайн-трансляцию может также сам суд с указанием сайта, на котором будет проводиться трансляция.

Законопроект нацелен в первую очередь на обеспечение большей открытости правосудия и в то же время предусматривает ряд мер, направленных на соблюдение прав участников процесса. В частности, законопроект предусматривает, что лица, осуществляющие съёмку в зале суда, не должны мешать ходу заседания, а сама запись должна вестись на указанных судом местах в зале суда и с учетом мнения лиц, участвующих в деле. В протоколе заседания должно быть указано название СМИ или сайта, посредством которого осуществлялась трансляция.

Кроме того, законопроект уточняет порядок и сроки размещения судебных актов в Интернете. По общему правилу судебные акты подлежат опубликованию в разумный срок, но не позднее одного месяца после их принятия в окончательной форме. Для ряда случаев законопроект устанавливает сокращенные сроки опубликования, а именно, акты арбитражных судов должны быть размещены в Интернете не позднее следующего дня после их принятия.

Министерство юстиции РФ разъяснило, что кредитные организации вправе передавать персональные данные должника без его согласия иным лицам, при условии уступки права требования к должнику либо при передаче его долга по агентской схеме. Указанные разъяснения были даны Министерством юстиции в ответ на запрос Национальной ассоциации профессиональных коллекторских агентств.

Споры на практике вызывают и другие положения нового закона, регламентирующего коллекторскую деятельность, который вступил в силу с 1 января 2017 года. В частности, закон запрещает коллекторам оказывать давление на заемщика, а также общаться с ним, если тот в письменной форме отказался вести общение.  В связи с этим у коллекторов возник вопрос, насколько возможно предупредить заемщика о намерении подать исковое заявление в суд в такой ситуации. Нерешенным также остается вопрос о том, вправе ли коллекторы связываться с заемщиком до тех пор, пока ими не будет получен ответ.

Однако в части указанных вопросов Минюст воздержался от разъяснений со ссылкой на отсутствие релевантной правоприменительной практики. Учитывая многочисленные проблемы, выявленные в ходе применения нового закона, Национальная ассоциация профессиональных коллекторских агентств рассчитывает на внесение в закон необходимых поправок по результатам встреч и обсуждений с представителями Министерства юстиции.

Верховный Суд опубликовал первый за 2017 год Обзор судебной практики. В данный Обзор, среди прочего, вошла позиция Верховного Суда по валютной ипотеке, окончательно лишающая валютных ипотечников шансов на изменение кредитных договоров в связи с резким падением курса рубля. По мнению высшей судебной инстанции, ни резкое изменение валютного курса, ни тяжелое материальное положение заемщика, потерявшего работу, не являются основаниями для изменения судом условий заключенного сторонами договора по ст. 451 ГК РФ.

В деле, рассмотренном Верховным Судом, многодетная мать, потерявшая работу, обратилась в суд с требованием об изменении условий заключенного ею кредитного договора в иностранной валюте. Суды нижестоящих инстанций удовлетворили требования истицы, основываясь на доктрине существенного изменения обстоятельств (ст. 451 ГК РФ), полагая, что стороны кредитного договора при его заключении не могли разумно предвидеть возможность столь резкого повышения установленного Банком России курса евро, как это произошло в 2015-2016 гг.

Однако Верховный Суд акты нижестоящих судов отменил и направил дело на новое рассмотрение. По мнению высшей судебной инстанции, предположение заемщика о выгодности займа в той или иной иностранной валюте само по себе не означает, что стороны не могли и не должны были предвидеть возможность изменения курса валют. Между тем изменение договора по ст. 451 ГК РФ в настоящий момент и возврат суммы займа по более низкому курсу, нежели текущий, будет означать возврат суммы займа не в полном размере и нарушать интересы заимодавца, поскольку, установив фиксированный курс в рублях, суд фактически заменил договор займа в иностранной валюте договором займа в рублях, но по ставке, предусмотренной для валютных займов (Определение Верховного Суда РФ от 13.09.2016 года № 18-КГ16-102).

Судебный пристав-исполнитель в ходе ведения исполнительного производства в качестве одной из обеспечительных мер, направленных на создание гарантий погашения задолженности, запретил компании менять генерального директора, учитывая, что последнему грозит уголовная ответственность в случае длительного непогашения задолженности. Суды первых двух инстанций позицию судебного пристава поддержали. Однако кассация отменила решения нижестоящих судов, ссылаясь на то, что запрет смены руководителя никак не способствует погашению долга и, напротив, может создать препятствия нормальной деятельности компании.

В связи с длительным уклонением компании от выплаты задолженности пристав в целях гарантии погашения долга вынес запрет на смену генерального директора компании, полномочия которого вскоре истекали. По мнению пристава, риск привлечения генерального директора к уголовной ответственности за злостное неисполнение решения суда должен был способствовать скорейшему погашению задолженности компанией.

Суды первой и апелляционной инстанций сочли подобный запрет законным, поскольку перечень обеспечительных мер, которые может применять пристав в ходе исполнительного производства, не является закрытым. Однако Арбитражный суд Московского округа с такой позицией не согласился. По мнению кассационного суда, подобный запрет не способствует погашению задолженности компанией и, кроме того, нарушает право компании на ведение хозяйственной деятельности и запрет принудительного труда (дело № А40-15772/16).

Следует, однако, отметить, что применение обеспечительных мер в виде запрета на внесение изменений в ЕГРЮЛ в некоторых случаях все же допустимо. Как правило, такие меры применяются при рассмотрении судами корпоративных споров, где подобные меры действительно являются гарантией исполнения судебного решения.