В рассмотренном деле покупатель части помещений в здании не перерегистрировал на себя право собственности на земельный участок, в связи с чем продавец продолжал уплачивать земельный налог, поскольку по-прежнему был указан в качестве зарегистрированного собственника земельного участка в реестре. Впоследствии продавец обратился в суд с иском о взыскании суммы уплаченного земельного налога с покупателя как неосновательного обогащения. Верховный Суд поддержал позицию продавца, указав, что поскольку в силу принципа единства судьбы земельного участка и расположенного на нем здания приобретатель помещений одновременно приобретает и долю в праве собственности на земельный участок, то и обязанность по уплате соответствующей части земельного налога возникает у покупателя в силу закона в момент регистрации перехода права собственности на помещения, независимо от перерегистрации права собственности на земельный участок.

В данном деле (дело № А40-60970/2017) между продавцом и покупателем помещений в здании возник спор касательно уплаты земельного налога на земельный участок под зданием. После приобретения помещений новый собственник не переоформил права на земельный участок под зданием в ЕГРН, в связи с чем налоговая инспекция обязала уплатить земельный налог бывшего собственника, поскольку он по-прежнему значился в реестре. Впоследствии бывший собственник обратился в суд с требованием взыскать с покупателя участка сумму уплаченного налога как неосновательное обогащение.

Верховный Суд со ссылкой на принцип единства права собственности за землю и строения на ней разъяснил, что приобретение недвижимости в любом случае влечет возникновение у ее покупателя соответствующего права на земельный участок, необходимый для использования здания. При этом в силу закона право собственности на долю в праве на земельный участок под зданием возникает у покупателя помещений с момента регистрации перехода к нему права собственности на помещения в здании, и, соответственно, с этого момента у покупателя возникает обязанность по уплате соответствующей части земельного налога. Таким образом, если за покупателя земельный налог продолжает уплачивать продавец, сумма уплаченного налога (или соответствующей части налога, если продана только часть помещений в здании и земельный участок поступил в общую долевую собственность продавца и покупателя) может быть взыскана с покупателя как неосновательное обогащение.

14 сентября 2018 г. Совет директоров Банка России принял решение о повышении ключевой ставки с 7,25% до 7,5%. Ужесточение денежно-кредитной политики произошло впервые с кризисного 2014 года, когда западные страны начали вводить санкции против России в ответ на присоединение Крыма. По мнению регулятора, геополитические риски по-прежнему будут формировать волатильность на российском финансовом рынке, способствовать росту инфляции и оттоку капитала. Основной причиной повышения ключевой ставки стал пересмотр прогноза инфляции на 2019 год в сторону повышения.

Банк России повысил ключевую ставку на 25 базисных пунктов — до 7,5% годовых (см. информацию ЦБ от 14 сентября 2018 г.). На решение повысить ключевую ставку повлияло несколько факторов, основной из них – изменение внешних условий, повлекшее усиление проинфляционных рисков. ЦБ резко повысил прогноз по инфляции. Так, если раньше регулятор ожидал в 2018-2019 гг. инфляцию на уровне 3,5-4%, то теперь на конец 2019 г. ожидается инфляция в 5-5,5%.

Эксперты прогнозируют, что если не появятся дополнительные негативные факторы, то до конца года ключевая ставка сохранит стабильность. Следующее заседание Совета директоров Банка России, на котором будет рассмотрена возможность очередного снижения ключевой ставки, состоится 26 октября 2018 года.

В одном из недавно рассмотренных дел Верховный Суд рассматривал вопрос о том, что следует считать утратой имущества, влекущей обязанность возместить причинённый ущерб. В данном деле гражданин требовал взыскания убытков с местной администрации, по ошибке продавшей ему земельный участок из земель лесного фонда, на котором гражданин впоследствии построил дом. Суды нижестоящих инстанций в иске отказали, сославшись на то, что истец имеет доступ к возведенному им дому, дом не снесен и не изъят, а, следовательно, каких-либо убытков в связи с принятием решения о признании его права собственности на земельный участок под домом отсутствующим истец не понес. Верховный Суд не согласился с данным подходом и разъяснил, что для решения вопроса о возмещении убытков нельзя сводить утрату имущества исключительно к фактической утрате (сносу), и что в таких случаях следует установить, имеется ли у истца возможность на законных основаниях владеть, пользоваться и распоряжаться возведенным объектом. Решения нижестоящих судов были отменены, и дело было направлено на новое рассмотрение.

В данном деле (дело № 50-КГ18-14) местная администрация предоставила гражданину в аренду участок под застройку и выдала соответствующее разрешение на строительство. Гражданин начал строительство жилого дома, зарегистрировал право собственности на объект незавершённого строительства и выкупил данный земельный участок. Однако впоследствии выяснилось, что земельный участок входит в состав земель лесного фонда и может находиться исключительно в федеральной собственности, в связи с чем администрация не имела права распоряжаться им. В результате по решению суда право собственности гражданина на земельный участок было признано отсутствующим. Гражданин обратился с иском о возмещении ущерба к местной администрации, но суды первой и апелляционной инстанций в иске отказали, сочтя, что утраты имущества не произошло, поскольку истец имеет доступ к объекту незавершённого строительства, вопрос о его сносе или изъятии не разрешен.

Верховный Суд отменил решения нижестоящих судов, указав, что при решении вопроса о том, был ли причинен истцу ущерб противоправными действиями администрации суды должны были установить, имеется ли у истца возможность на законных основаниях владеть, пользоваться и распоряжаться названным объектом незавершенного строительства. В частности, судам надлежало установить, есть ли у бывшего собственника возможность завершить строительство и зарегистрировать за собой право собственности здания, легально проживать в нем, произвести отчуждение или иначе распорядиться домом, учитывая, что строительство жилых домов на землях лесного фонда запрещено. Из указанной позиции Верховного Суда следует, что в случае утраты права собственности на земельный участок по вине местной администрации, последняя обязана возместить убытки бывшему собственнику.

С начала будущего года вступают в силу изменения в законодательство, устанавливающие требование о проведении обязательной государственной экологической экспертизы для всех опасных и вредных производств, по результатам указанной экспертизы будет выдаваться комплексное экологическое разрешение. Данный документ будет выдаваться сроком на 7 лет и заменит разрозненную разрешительную экологическую документацию. Также в настоящее время Правительство разрабатывает законопроект, предусматривающий переходные положения для предприятий 1 категории (основные загрязнители): данные предприятия предлагается освободить от обязанности проходить экологическую экспертизу, поскольку их проектная документация будет проверяться на соответствие экологическим требованиям при проведении государственной экспертизы проектной документации в соответствии с градостроительным законодательством.

С 1 января 2019 г. вводится требование о проведении обязательной государственной экологической экспертизы (ГЭЭ) для вредных и опасных производств. К данной категории относятся предприятия, которые оказывают самый выраженный вред окружающей среде и отличаются повышенной опасностью, а именно: предприятия горнодобывающей, металлургической, химической, целлюлозно-бумажной промышленности, специализированные организации по утилизации и размещению отходов, а также сельскохозяйственные комплексы. Для получения комплексного экологического разрешения компании и индивидуальные предприниматели, осуществляющие деятельность на таких объектах, будут обязаны обратиться в Росприроднадзор с соответствующей заявкой. Комплексное экологическое разрешение будет содержать в себе информацию относительно всех аспектов деятельности предприятия, оказывающих негативное влияние на экологию и призвано заменить весь объем разрешительной экологической документации, которую необходимо оформлять в настоящий момент времени (разрешения на предельно допустимые выбросы, лимиты по отходам, перечень мероприятий по охране окружающей среды и т.д.). По общему правилу, комплексное экологическое разрешение будет выдаваться сроком на семь лет. Одновременно вводится административная ответственность за осуществление деятельности на объектах без комплексного экологического разрешения, если его получение является обязательным (ст. 8.47 КоАП). Штраф по данной статье для компаний составит до 100 тысяч рублей.

Также в данный момент Правительство разрабатывает законопроект, который предусматривает снижение административных барьеров в сфере экологической экспертизы: сокращаются сроки проведения ГЭЭ и вводятся переходные положения для тех предприятий 1 категории, которые попадают в переходный период. Так, законопроект предусматривает, что требования об обязательности проведения ГЭЭ не применяются, если соответствующие объекты получили разрешение на строительство до 1 января 2019 г. или если проектная документация представлена на экспертизу до 1 января 2019 г., поскольку оценка соответствия экологическим требованиям проектной документации таких объектов осуществляется при проведении экспертизы проектной документации и результатов инженерных изысканий в соответствии с законодательством о градостроительной деятельности.

В одном из недавних дел компания, проигравшая в третейском разбирательстве, при выдаче исполнительного листа на решение третейского суда утверждала, что не знала о наличии третейской оговорки в договоре аренды, поскольку оговорка содержалась в незарегистрированном дополнительном соглашении к договору, которое было заключено правопредшественником компании. В связи с этим, по мнению компании, дополнительное соглашение являлось недействительным, а у третейского суда отсутствовала компетенция на рассмотрение данного спора. Однако Верховный Суд доводы компании не поддержал, разъяснив, что соответствующие доводы об отсутствии у третейского суда компетенции на рассмотрение спора должны быть заявлены в ходе третейского разбирательства. Поскольку компания при рассмотрении спора в третейском суде не выдвигала соответствующих возражений, то на стадии выдачи исполнительного листа на уже вынесенное решение третейского суда указанные доводы не могут быть приняты ввиду принципа запрета противоречивого поведения (estoppel).

В данном деле № А40-209731/2014 между индивидуальным предпринимателем и компанией возник спор о действительности третейской оговорки, которая содержалась в незарегистрированном дополнительном соглашении к договору аренды недвижимости. Спор возник после того, как третейский суд взыскал с компании стоимость произведённых арендатором неотделимых улучшений, обязанность арендодателя оплатить которые, а также и сама третейская оговорка были предусмотрены дополнительным соглашением к договору аренды. Проблема заключалась в том, что данное дополнительное соглашение было заключено не самой компанией, а ее правопредшественником и при этом не было зарегистрировано в реестре, в связи с чем компания узнала о существовании третейской оговорки только при рассмотрении дела в третейском суде.

После того как третейский суд взыскал стоимость неотделимых улучшений с компании, она обратилась в государственный суд с требованием об отмене решения третейского суда. Компания ссылалась на то, что дополнительное соглашение, содержащее данную третейскую оговорку, не было зарегистрировано, а значит у третейского суда не было компетенции рассматривать переданный на его разрешение спор. Компания утверждала, что отсутствие государственной регистрации дополнительного соглашения означает отсутствие публичности в спорных правоотношениях и влечет за собой последствие в виде незнания добросовестного лица – правопреемника о таком дополнительном соглашении, которым была согласована третейская форма рассмотрения споров.

Однако суды всех инстанций отклонили доводы компании. Верховный Суд при этом  разъяснил, что поскольку компания была осведомлена о начале третейского разбирательства, совершала определенные действия в рамках третейского разбирательства и не воспользовалась своим правом на заявление в рамках третейского разбирательства доводов об отсутствии у третейского суда компетенции, то она утратила право на возражение (эстоппель) против компетенции третейского суда в государственном суде.